«Не очень нужны Украине»: взятые в плен офицеры ВСУ — о том, почему Киев не пытается их вернуть

RT поговорил с украинскими военнопленными. Все они — офицеры с высшим военным образованием, которое получили ещё в Советском Союзе, — уже почти год находятся в плену. Военнопленные уверены: их не возвращают на родину, потому что украинской армии не нужны люди, которые помнят время, когда Россия и Украина были единой страной. Киевские власти заинтересованы в молодёжи, которой гораздо легче внушить, что Россия — враг.

• © Кадр: видео RT

53-летний майор Сергей Компаниец был в числе сотен бойцов ВСУ, которые сдались в плен в мае 2022 года, когда был освобождён Мариуполь. Больше месяца он в составе 109-й бригады территориальной обороны просидел в подземельях комбината «Азовсталь». Спустя почти год Компаниец вспоминает, что он и его сослуживцы сдавались в плен с облегчением.

«Честно говоря, я вообще не понимал, что мы там делаем: в Мариуполе и на «Азовстали». Мы и до этого думали уже сдаться в плен, но командир говорил, что надо ждать приказа. Когда наконец сказали сдаваться, мы обрадовались, честно говоря. У меня и других сослуживцев не было мысли, что надо сражаться до конца. С кем сражаться-то? С Россией, что ли?» — вспоминает мужчина.

Компаниец родился в Одесской области в семье военнослужащего: дети с родителями часто переезжали, жили в Якутии, Рязанской области, Ленинграде и Ульяновске. После школы Сергей пошёл по стопам отца — отучился в Ульяновском высшем военном инженерном училище связи. Когда распался Советский Союз, вместе с семьёй он вернулся в родную Одесскую область и служил теперь уже в украинской армии.

Мужчина рассказывает, что когда в 2000-х годах всю документацию в вооружённых силах стали вести на украинском языке, ему стало «сложновато».

«Я не учил украинский язык и на нём не разговаривал, моя семья русскоязычная. Документы с украинского переводил с помощью словаря. Мне и в 2022 году в армии говорили: тебе лучше не говорить на украинском языке, у тебя такой уральский говор, что никто тебя не понимает. Говори уж лучше на русском», — вспоминает Компаниец.

За пределами военного подразделения мужчина долгие годы разговаривал со всеми одесситами на родном языке.

«Одесса — многонациональный город. Там живут русские, украинцы, молдаване, румыны, болгары — и все разговаривают на русском языке, чтобы понимать друг друга. Этот язык удобен для межнационального общения», — говорит военнопленный.

Обе дочки Сергея в школе учились на украинском языке. По его словам, он к этому относился спокойно, но волновался из-за обрывочных знаний, которые девочки получали на уроках истории.

«Например, про революцию 1917 года им говорили, что Украину присоединили к Советам насильно. А ведь на самом деле украинцы тоже хотели провести революцию у себя, убрать помещиков. Потом детям рассказывали про голодомор, но при этом очень мало они изучали историю Великой Отечественной войны. Если что-то и учили, то только то, что касалось самой Украины. Дочери мало знали про Брестскую крепость, Смоленскую битву, блокаду Ленинграда. Приходилось им самому рассказывать», — вспоминает собеседник.

• Сергей Компаниец, майор территориальной обороны ВСУ, военнопленный

После увольнения из армии в 2005 году Компаниец работал электриком и охранником. В 2021 году ему предложили пойти работать в территориальную оборону. Мужчина решил, что это хорошее решение, потому что зарплаты в теробороне были выше, чем на гражданке. 

«Я согласился, подумал, что нет разницы — охранять объекты в теробороне или на гражданке. Работал начальником отдела связи. Весной 2022 года я оказался в Мариуполе, хотя нам говорили, что тероборона в военных действиях участвовать не будет», — вспоминает он.

На вопрос, почему Украина до сих пор не возвратила его домой, майор ВСУ отвечает коротко: «Потому что старики мы».

«Нашим молодым ребятам внушили, что они воюют с врагом, хотя на самом деле Россия не враг. Мы поэтому и в плен сдавались без страха — не было у нас мыслей, что с нами будут плохо обращаться. А молодым ребятам постоянно из всех утюгов говорили: Россия — враг, враг, враг. Конечно, они в это поверили», — говорит майор ВСУ.

За время, что мужчина находится в плену, его родной город изменился в результате активной декоммунизации и избавления от всего, что связано с советской или российской историей.

Так, Компаниец с удивлением узнал от корреспондента, что в конце прошлого года в Одессе демонтировали памятники полководцу Александру Суворову и основательнице Одессы Екатерине II, который стоял рядом с Потёмкинской лестницей с 1900 года. 

Услышав эту новость, мужчина закрыл глаза и спросил: «А ругаться сейчас нельзя?»

«Это место рядом с памятником, да и сама Екатерина очень важны для одесситов — туда постоянно приходят люди, чтобы отдохнуть. Я всё равно думаю, что, когда всё это закончится, одесситы соберутся все вместе и заново поставят памятники. У нашего города есть своя история, и её никто не должен менять», — говорит он.

«Увидели бесполезность сопротивления»

44-летний Сергей Коземир, капитан армии, служивший разведчиком, находится в плену ещё дольше, чем Компаниец, — с марта прошлого года. Он тоже считает, что родина не меняет его, потому что украинские власти «хотят вернуть более молодых».

«Я не знаю точно, почему меня не запрашивают на обмен. Может, есть кто-то более важный, чем я, более молодой. Наверное, берут тех, кто нужнее, а я пока не нужен никому, поэтому я здесь», — говорит военнослужащий.

Коземир родился и вырос в Одессе и после школы учился в Одесском институте сухопутных войск (сейчас — Военная академия Одессы). В украинской армии он отслужил 12 лет, пока в 2010 году не вышел в отставку, потому что «перегорел и больше не видел дальнейших перспектив для службы».

• Сергей Коземир, капитан, командир группы спецразведки, военнопленный

Вместе с женой Коземир вёл частный бизнес, пока в феврале 2022 года его не призвали в ряды ВСУ. Уже через две недели после мобилизации капитана отправили на передовую в 74-ю бригаду, где он стал командиром группы специальной разведки. Спустя всего четыре дня он был взят в плен под селом Искра в 90 км от Донецка.

«Нашей группе поступила задача провести рекогносцировку маршрута: уточнить местоположение украинских подразделений на маршруте, их номера. Связи на тот момент у нас не было, приходилось лично идти до своих же позиций по неизвестной местности», — вспоминает Коземир.

В плен он и его группа из пяти человек сдались без боя, всё произошло очень быстро и даже спокойно.

«Во время движения нас взяли в плен, боя не было: нас окружили, мы увидели бесполезность сопротивления, — рассказывает капитан ВСУ. — Я дал команду не сопротивляться и сдать оружие».

На Украине у Сергея остался 20-летний сын. С семьёй у него связи нет, поэтому о судьбе своего ребёнка он ничего не знает. Офицер признаётся, что не хотел бы видеть сына в рядах украинской армии.

«Когда меня мобилизовали, ему повестка ещё не приходила. Но я, конечно, не хотел бы, чтобы он попал в армию. Не хотелось бы волноваться за судьбу своего сына, думать о том, что он может погибнуть или попасть в плен. Здесь не место молодым людям», — рассказывает он.

Услышав про новости из родной Одессы — о сражениях украинских властей с памятниками, Коземир говорит, что одесситы такое одобрить не могли.

«Благодаря Екатерине II и существует Одесса, это все знают. Если бы не она и Юрий Потёмкин, нашего города не было. Прискорбно, конечно, что памятник снесён: он очень много лет там стоял, я думаю, что большинство одесситов были расстроены этим. Но, конечно, это борьба не именно с памятниками, а со всем, что связано с Россией. Всё это отторгается большинством людей и вызывает ненависть, русофобию», — рассуждает военнопленный.

«Русским в политике делать нечего»

55-летний капитан второго ранга (соответствует званию подполковника в сухопутных войсках. — RT) Андрей Нитов говорит, что с открытой русофобией он на Украине не встречался. Тем не менее мужчине довелось столкнуться с националистами в Мариуполе.

В этот город, который тогда назывался Жданов, он переехал ещё в шесть лет, когда его отца, советского военнослужащего, направили на службу в местную военную часть. После школы Андрей, как и его старший брат, поступил в Ворошиловградское высшее военное авиационное училище штурманов имени Пролетариата Донбасса (сейчас Ворошиловград называется Луганском).

Стать военным он мечтал с детства: пойти по стопам не только отца, но и двух дедушек. Оба они погибли на фронтах Великой Отечественной войны.

• Андрей Нитов, капитан второго ранга ВСУ, военнопленный

После окончания училища Нитов служил в Одессе и Мариуполе, но в 1999 году уволился из армии. По его словам, «экономическая ситуация в стране была сложная», и надо было выбрать: служить в армии или содержать семью.

В Мариуполе Нитов занимался бизнесом. А в 2014 году на его бар напали националисты. 

«У меня был бар в Мариуполе, а летом 2014 года его захватили бойцы из нацбата «Днепр-1». Предлогом стало то, что они разыскивали там каких-то российских шпионов и террористов. Они разграбили бар, изъяли кассу и компьютеры на предмет проверки, которые нам потом так и не вернули. Во время обыска нашли в каком-то ящике стола георгиевскую ленточку, стали орать, что мы поддерживаем Россию», — вспоминает Нитов.

Полицейские, по его словам, в это время стояли рядом с баром и бездействовали. На вопрос, почему они не помогают, те только ответили: «Что ж мы сделаем? Там 30 человек с оружием». Так об этом вспоминает Нитов. 

Позже «Днепр-1» вошёл в состав Национальной полиции Украины, а его бойцы активно участвовали в так называемой антитеррористической операции (АТО) против населения Донбасса. В апреле прошлого года российские силы уничтожили штаб и место базирования нацбата. 

Самого Нитова мобилизовали в пограничную службу через год после этого происшествия. Весной прошлого года он участвовал в битве за Мариуполь и в числе сотен украинских военных в итоге был загнан в подземелья «Азовстали».

Там капитан второго ранга находился больше месяца, пока 20 мая не сдался в плен российским войскам.

«У меня не было идеи о том, что надо сражаться до конца и нельзя сдаваться в плен живым. Может, у кого-то из моих товарищей такие мысли были, но, по крайней мере, никто их не озвучивал. Мы не в 1941 году и воюем не с фашистскими оккупантами. Украина и Россия — родственные народы, это и так понятно. Всё, что нас разъединяет сейчас, — это наносные мнения о национализме», — считает Андрей Нитов.

Сам он признаётся, что за последние восемь лет в украинском обществе стали гораздо более популярны националистические идеи.

«В СМИ, в высказываниях лидеров общественных мнений стало больше звучать таких идей, что Украина — для украинцев. Например, в общении с моими товарищами и знакомыми звучали такие фразы, что в политику должны идти украинцы, русским и другим национальностям там делать нечего. Их никто не притесняет, но лучше им заниматься чем-то другим, чем формировать внутреннюю и внешнюю политику государства, — так говорилось», — отмечает он.

За год, что он находится в плену, офицер, как и другие его товарищи, пришёл к выводу, что он «не очень нужен» Украине.

«Может быть, ей нужны более молодые люди, которых можно использовать для каких-то целей. Опять же, молодых легче агитировать, их легче использовать в конфликте. Те люди, которые помнят и знают советское время, когда мы все считались братьями и жили одной страной, у меня на родине нежелательны, не очень нужно их влияние на молодые умы», — добавляет офицер украинской армии.

Источник